Наместник Соловецкого монастыря архимандрит Порфирий (Шутов) в приветственном слове к участникам ежегодной научно-практической конференции «История страны в судьбах узников Соловецких лагерей» определил конференцию как явление и религиозной и культурной жизни. По словам архимандрита, культурная программа во многом дополняет восприятие обсуждаемой темы конференции. В рамках конференции стало традиционным проведение и литературно-музыкальных встреч, подготовленных культурно-просветительским фондом «Сретение». Вниманию участников и гостей конференции 2018 г. была представлена композиция «Но все в себя вмещает человек» (Концлагерь и искусство), посвященная жизни интеллигенции и культурной жизни в условиях Соловецкого лагеря. Именно с Соловков была разнообразно представлена система взаимоотношений «концлагерь и искусство».
Соловки оказались не только местом жестокого, зверского принуждения заключенных, но и местом по-своему уникальной культурной и духовной жизни. «Интеллигенция в условиях Соловков не сдавалась», — напишет в воспоминаниях Д. Лихачев, — Люди спасали разум как могли — способами «веселой науки», уходя в литературу, переключаясь с лагерного быта на искусство, пусть тоже лагерное».
Среди прошедших горнило Соловецких лагерей было немало ярких имен, оставивших значительный след в русской культуре, науке, истории, литературе: академик Дмитрий Лихачев, философ и ученый Павел Флоренский, историк Владимир Бенешевич, драматург и театровед Лесь Курбас, знаменитый писатель Борис Ширяев, историк и краевед Николай Анциферов, философ Александр Мейер, композитор Александр Кенель, крупнейший специалист по древнерусскому искусству, реставратор Александр Анисимов, художник осип Браз и многие другие … Это было особое сословие людей, пропитанных словом, музыкой, живописью мирового классического искусства. Концентрация такого количества культурных сил открыла двери для развития культурно-просветительной деятельности лагеря. Искусство «вносило в мир упорядоченность», помогало преодолеть душевный хаос, смуту, растерянность, страх», — писал в воспоминаниях Д. Лихачев.
Композиция рассказывает об истории создания и деятельности лагерного театра, инициатива создания которого принадлежала заключенным, духового и симфонического оркестров, о библиотеке, которую Ю. Чирков назвал в своих воспоминаниях «лучом света в темном царстве», о лагерной прессе: газете и журнале «Соловецкие острова», где заключенные могли печатать свои произведения, об уникальном явлении лагерной литературы и поэзии, лагерном музее, названным в воспоминаниях Д. Лихачева «самым примечательным местом на Соловках». В музее, вокруг которого сплотилась большая часть заключенной интеллигенции, удалось сохранить церковное имущество, представлявшее историческую ценность: облачения, богослужебную утварь, и все это заключенные тайно «одалживали» для духовенства, служившего здесь.
Два мира шли на подвиг, на мученье, Над каждым реял золотистый нимб. Текли века с обычаем одним: Внизу — тюрьма, вверху — богослуженье, напишет Георгий Русаков в стихотворении «Соловки».
По признанию Д. Лихачева, Соловки стали главным его университетом.
«На Соловки тогда сгоняли цвет русской интеллигенции: поэтов, мыслителей, художников, ученых, священников. Для меня это был больше, чем университет; что такое „серебряный век“ я понял там, встретившись с ним „персонально»…
Эта внешне незаметная интеллектуальная и духовная жизнь жалкой кучки каторжников, по словам Б. Ширяева «сохраняла культуру, не давали угаснуть свету Лампады — Душе. России». Он напишет в книге «Неугасимая лампада»:
«Работа в области культуры ничтожной кучки русских интеллигентов на Соловках была действом Духа. Она была бескорыстна, стимулировалась только волей творивших ее, она была тяжелой, порой подвижнической».
Действием того же Духа, по словам писателя была и молитва. На Соловках отбывали наказание сотни священнослужителей – от рядовых сельских батюшек до известных, ярких архиереев. Священники не могли не совершать богослужения. Таясь, собирались у кого-нибудь в келье (т.е., в камере), или уходили за ворота крепости на кладбище, чтобы над землей архипелага поднималась к небу молитва о России.
Над этим полным страха строем, Где грех, и ложь, и суета — Мы свой надмирный город строим, Наш мир под знаменем креста., — написал священномученик Владимир (Лозина-Лозинский), также отбывавший срок в соловецком лагере.
Композиция завершается рассказом о единственной разрешенной на Соловках пасхальной заутрени, в подготовке которой участвовал автор книги «Неугасимая лампада».
Стоны родили звоны. Страдание – подвиг. Временное сменилось Вечным. И последний на Руси схимник умер, но его лампада не угасла, потому что «пламя возгорается от пламени, свет идет от света. Тихими тайными светильниками возгорелись иные лампады. Духа не угасить….
Наталья Голубева
